Мальцовские домики

Знаменитые мальцовские "половинки" – одноэтажные кирпичные домики с нарядными фасадами – уникальное во всех отношениях явление отечественной архитектуры. Возведенные в XIX веке  в глухих лесах владимирской Мещеры, организованные правильной, «регулярной» (на языке градостроителей) сеткой улиц, они образовали большое поселение при гусевских заводах известных предпринимателей Мальцовых и получили широкую известность. И всё же вплоть до недавнего времени оставались тайной имена создателей этих удивительных домов, неясным был процесс развития поселка. Лишь недавно в ходе работы над очерком про Гусь-Хрустальный для многотомного издания «Свод памятников архитектуры и монументального искусства России» отдельные, порой малопонятные  факты начали складываться в ясную картину. Тем не менее понадобилось еще два года для завершения кропотливых изысканий авторов статьи, которые были твердо уверены, что любое событие оставляет в истории след, по которому можно обнаружить его истоки. Теперь мы предлагаем пройти шаг за шагом по пути длиной почти в сто лет и узнать новые имена архитекторов и строителей того, мальцовского Гусь-Хрустального, который ныне является сердцем нашего города. 

*

Каждый, кому во Владимирской области или в других частях России приходится бывать на фабрично-заводских предприятиях дореволюционной постройки, обращает внимание и на жилые дома рабочих поселков. Внимательный наблюдатель обнаруживает в них первые признаки малосерийного типового строительства, которое появилось, развивалось и совершенствовалось вместе с архитектурой промышленных комплексов. В огромной массе вариантов домов для рабочих выделяются два основных типа: самый простой – небольшой одноэтажный дом на две или четыре семьи и гораздо более сложно устроенный – двух-трехэтажная многоквартирная казарма.

Дома рабочих чаще всего возводили по мере роста прифабричных поселений небольшими партиями, согласно местным строительным традициям, и эти дома напоминали обычную деревянную крестьянскую избу с летней (передней) и зимней (задней) половинами, соединявшимися между собой сенями; иногда план дома становился более развитым, но в принципе это была та же изба. Так строили рабочее жилье на всей огромной территории Российской империи начиная с петровских времен, когда подавляющее большинство промышленных предприятий (мануфактур) в той или иной мере контролировалось государственными ведомствами и все их постройки прежде всего подчинялись требованиям экономичности и практичности. При художественном оформлении сооружений приоритет отдавался производственным зданиям – как более долговечным и в большей мере представлявшим «лицо» государства.

Второй тип домов для рабочих – кирпичная многоэтажная казарма – пришел в Россию из-за границы во второй половине 19 века вместе с развитием архитектуры производственных комплексов самого разного профиля. Такой вид зданий получил широкое распространение, так как при ускорившемся в пореформенное время притоке рабочих кадров на промышленные предприятия позволял закреплять их на местах, экономя возраставшую в цене землю для технического строительства. В зависимости от назначения комплекса казармы могли быть одно- или двухэтажными с несколькими общими комнатами-спальнями или же в них располагалось некоторое количество малогабаритных квартир квалифицированных рабочих.

Художественное оформление  такой архитектуры всегда было очень скромным. Крайне редко, и то лишь на рубеже 19 – 20 веков, когда крупные предприниматели получили возможность возводить рабочие поселения одновременно с большими промышленными ансамблями, осуществляя популярные в то время идеи города-сада и поселка-сада, зодчие выдерживали формы жилых зданий в едином стиле с производственными сооружениями. Эта закономерность в первую очередь относится к архитектуре каменных построек – как фабричных казарм, так и небольших одноэтажных домов, возводившихся в очень ограниченном количестве. В их оформлении как правило использовались самые простые элементы «кирпичного стиля», хорошо известные нам по лаконичному убранству заводских корпусов того времени. Еще лаконичнее было оформление деревянных жилых домов. Эта рациональная простота господствовала в архитектуре фабрично-заводских поселков как в обеих столицах, так и в губернских, и в уездных городах. Откуда же появились архитектурные затеи Гусь-Хрустального?

ЧАСТЬ 1.

Историческая застройка Гусь-Хрустального, как и других российских поселений, получивших толчок к развитию в период промышленной революции (1830-е – 1850-е), хорошо сохранилась благодаря разумно организованной планировке улиц. Внедрение регулярных планов в градостроительную практику, начавшись в XVIII веке преимущественно в городах, в XIX столетии распространилось и на сельские поселения – не только удельные, казенные, но и на частновладельческие, к которым принадлежало тогда еще небольшое село Гусь. Николаевская эпоха создавала рациональные основания для всех областей государственной жизни и межличностных отношений, именно в это время началась долгая подготовительная работа к крестьянской реформе – самому значительному событию в отечественной истории XIX века. Преобразования в ходе реформы должны были охватить буквально все стороны жизни крестьянства (в том числе работников посессионных и частновладельческих предприятий), от системы землепользования до архитектуры жилищ. Принимаемые государством законодательные акты в области архитектуры носили уже по большей части рекомендательный характер, регламентируя только самые принципиальные моменты.

К подготовительной работе – исследовательской  (по изучению опыта других стран и сбору сведений о хозяйственном положении в России) и  экспериментально-практической (разработке проектов планировки селений в разных природных зонах, а также всех видов сельских построек) были привлечены государственные учреждения и несколько научных обществ. На начальном этапе наибольший вклад в развитие негородской архитектуры внесли министерство внутренних дел (МВД), издавшее в 1831 году большой альбом «Планы для устроения селений», содержавший градостроительную информацию нормативно-рекомендательного характера. Большую роль сыграла также петербургская Академия художеств, архитектурное отделение которой в своих классах обучало специалистов широкого профиля, способных помимо дворцов проектировать промышленные и сельские постройки. Оба этих направления были включены в «Программу полного курса теории зодчества и строительного искусства...», которую в течение пяти лет тщательно разработал президент академии и знаток архитектуры А.Н.Оленин. Практические результаты принесла деятельность императорского вольного экономического общества (ИВЭО) и императорского московского общества сельского хозяйства (ИМОСХ). В их состав входили известные российские ученые и архитекторы, многие из которых, будучи владельцами земли и мануфактур, являлись также экспериментаторами в области сельского хозяйства и промышленности. Результаты исследований освещались на страницах Трудов ИВЭО, в Земледельческом журнале ИМОСХ, Журнале мануфактур и торговли, в повседневной прессе.

Широкую известность у сельских и городских хозяев получил метод возведения экономичных кирпичных зданий с пустотелыми стенами, разработанный архитектором А.И.Герардом в 1827–1829 годах. В рамках деятельности ИМОСХ Герард создал и проект дома («избы») для применения в помещичьих селениях или для индивидуального крестьянского строительства.

Судя по пропорциям фасада и декору здания, Герард в своем проекте ориентировался на образцы простейших городских жилых домов одного из альбомов образцовых проектов для застройки городов  (1809–1812). Этот факт говорит о том, что в 1820-х годах просвещенной эпохи в профессиональной среде зодчих представление о нормальном человеческом жилище было именно таким, и крестьянским «домом» уже не считались землянки или курные избы со слепыми маленькими оконцами, которые еще были повсеместно распространены. Удешевления стоимости работ, актуального в это время не только в сельском, но и в городском строительстве архитектор добился путем применения особого способа экономичной кладки пустотелых стен [вспомним, что после наполеоновского нашествия даже в Москве к этому времени не были восстановлены многие здания – примеч.авт.]. По  методу Герарда стена дома выше цокольной части возводилась из двух тонких кирпичных стенок толщиной от 1 до ½ кирпича (кирпич ставился на ребро). Стенки соединялись между собой через определенное количество рядов железными скобами. Промежуток заполнялся угольной пылью, золой, строительным мусором и т.п. из соображений экономии.

Способ Герарда был опробован в экспериментальных постройках в Москве и в имении архитектора Голубино, в хозяйствах нескольких членов ИМОСХ и получил одобрение экспертов, но с некоторыми оговорками. Так, крупные хозяева и специалисты-архитекторы –  как, например, И.А.Мальцов и И.А.Манковский – поддерживавшие другие разработки Герарда, сомневались в необходимости подобной экономии в каменном строительстве, считая традиционную бутовую кладку долговечнее и проще в исполнении.

Статья Герарда с описанием его метода («О построении кирпичных зданий») была издана ИМОСХ отдельным оттиском в начале 1830-х годов, а в 1851 году – в составе специальной брошюры о четырех способах возведения крестьянских изб, составленной членом этого общества А.Шишковым. В ней для построения однокамерной избы наряду с методом Герарда предлагались и способ бутовой кладки с использованием некондиционного кирпича и лома, и способ возведения цельнокирпичных стен. В руководстве Шишкова декор фасада был уже усложнен широкими угловыми лопатками, выполнявшими функцию усиления конструкции здания. Популяризации и распространению метода способствовала реклама названных брошюр в журналах ИВЭО, ИМОСХ и их филиалов, публикация в указателях к фондам библиотек обоих ученых обществ, а также свободная продажа. Профессиональную оценку перспективной строительной технологии дал известный архитектор А.К.Красовский в своей книге «Гражданская архитектура» (1852). Постройки по методу Герарда (несколько видов жилых домов и других сооружений) вошли в специальный Атлас проектов и чертежей сельских построек Министерства государственных имуществ (1853). Метод многослойной кладки стен не был забыт и на его основе разрабатывались варианты для жилых и хозяйственных строений, он неоднократно упоминался в руководствах по огнестойкому и экономичному строительству даже в первой четверти ХХ века .

                                                      *

Итак, к 1831 году, когда Иван Сергеевич Мальцов вступил в самостоятельное управление Гусевскими заводами,  была подготовлена хорошая проектная база для появления каменного жилого строительства в Гусь-Хрустальном. Тема «образцового хозяйства», широко обсуждавшаяся в специальных изданиях и повседневной прессе, имела реальные перспективы: разумно устроенное, с использованием новейших технических разработок, помещичье сельскохозяйственное или промышленное производство становилось высокодоходным. Хорошо образованный выпускник университета, энергичный предприниматель, И.С.Мальцов заложил основы долговременного и планомерного развития Гусевского комплекса, внедряя образцовый, передовой, лучший опыт в производственном процессе и сопутствующих ему областях.

Иван Сергеевич Мальцов заложил основы регулярной планировочной структуры Гусь-Хрустального, который мы и сегодня видим в центральной части города. При этом он ориентировался на рекомендованные Министерством внутренних дел проекты планировки и застройки селений  1831 года. Из опыта стекольных мануфактур Франции и Богемии, где он побывал во время заграничных командировок, Мальцов заимствовал, кроме новых технологий,  идею одноэтажной застройки рабочего поселка небольшими домиками-коттеджами, которыми он восхищался в письмах к другу, С.А.Соболевскому. Однако каменное строительство требовало очень больших средств, и Мальцов начал свои преобразования на Гусевских заводах с устройства образцового фабрично-заводского поселения с регулярной деревянной застройкой.

При вступлении  И.С.Мальцова в управление Гусевскими заводами они  еще формально оставались посессионными предприятиями, что накладывало на владельца определенные обязательства по содержанию работников. По-видимому, этот факт был дополнительным аргументом для Мальцова, чтобы воспользоваться рекомендуемыми государством строительными правилами. Во второй четверти XIX века эти правила уже имели достаточно универсальный характер. С одной стороны, они оставляли за помещиками право «устраивать» селения по своему усмотрению, но, с другой, рекомендовали регулярный тип планировки и застройки помещичьих сел по примеру казенных. Другим, не менее веским аргументом была надвигающаяся отмена посессионных отношений, которая заставляла И.С.Мальцова обеспечить рабочих привлекательным для них и достаточно благоустроенным жильем, чтобы удержать на производстве.

В основу планировочной структуры Гусь-Хрустального легли две старые улицы-дороги – в губернский город и через плотину, – существовавшие еще с середины XVIII века [совр. ул.Интернациональная и ул.Калинина – примеч. авт.]. Их взаимно перпендикулярное положение определило направления других улиц и порядок застройки, тяготеющей к производственной зоне хрустального завода [старый хрустальный завод рядом с торговыми рядами – примеч. авт.]. В согласии с регулярным планом поселка (разработку которого можно отнести к 1830–1840-м гг.), широкие улицы, идущие параллельно реке, пересекались более узкими поперечными улицами и проулками, разделяющими жилой массив на кварталы. Согласно предписанным нормам, дома располагались «гнездами» – небольшими кварталами с двусторонней (реже четырехсторонней) застройкой, от четырех до десяти строений в квартале.  Такая планировка, предположительно, сначала появилась в левобережной части села, а около 1850 года  распространилась и на правобережье, вслед за возведением там строений нового хрустального завода. В любом случае заселенная часть прифабричного села была достаточно велика и включала около 200 дворов, что следует из материалов ЖМТ конца 1820-х годов .

Тип деревянного жилого дома для рабочих, использованный в застройке Гусь-Хрустального, в каких-то деталях уже отличался от обычной крестьянской избы и заводской рабочей избы, но еще не был полностью похож на городское строение.

В практике российских посессионных фабрик и заводов, архитектуре жилища уделялось небольшое внимание, за исключением, вероятно, только уральских горных заводов. Но и там хорошими условиями считалось проживание в отдельной избе, построенной на средства или при содействии казны. Отдельные дома предоставлялись, как правило, ценным работникам предприятий, и эта практика была характерна для большинства отраслей промышленности, где применялся квалифицированный труд. Чаще всего встречался двухкамерный тип постройки, рассчитанной на две семьи,  с промежуточным или торцевым расположением сеней. Такие же бревенчатые избы строили, например, на частных ткацких фабриках. Этот тип постройки был широко распространен на стекольных заводах Владимирской губернии практически до конца XIX века.

Для застройки гусевского поселка И.С.Мальцов использовал модифицированный вид избы с одной жилой клетью, выходившей торцевым главным фасадом на улицу, который, во-первых, был приспособлен к существованию в структуре регулярной планировки селения, и, во-вторых, обладал чертами дома с отдельными «квартирами» [напоминание о европейских стекольных заводах – примеч.авт.]. Бревенчатый дом – изба в два окна по главному фасаду – имел жилую переднюю часть и сени [сейчас неизвестно, бревенчатые или тесовые – примеч. авт.]. На две половины его разделяла продольная дощатая стена, при этом каждая половина дома имела свои сени и вход с улицы .Такая структура планировки подавляющего большинства жилых строений  (многие из которых еще деревянные) хорошо видна на плане Гусь-Хрустального 1860-1870-х годов. Лишь некоторые из них не имели продольной стены. Особое устройство гусевских домов было отмечено в свидетельстве Владимирского губернатора, выданного  И.С.Мальцову для участия в выставке 1849 года: «…Рабочие помещались в особых домах [выделено авт.], устроенных со всеми хозяйственными принадлежностями на два семейства». Слово «особый»  согласно словарю В.Даля употреблялось в XIX веке как в значении «отдельный», так и в значении «необычный». К 1852 году количество домов мастеровых достигло 256 при общей численности работников хрустального завода около 440 человек. Такие дома-избы, получившие образное название «мальцовские половинки», по свидетельствам местных жителей, сохранялись в застройке Гусь-Хрустального еще в первой половине ХХ века.

Возведение деревянных домов в правобережной части поселка, вероятнее всего, развернулось около 1850 года в связи с расширением хрустального завода и сооружением нового шлифовального корпуса. Вблизи производственных зданий  традиционно расположились жилые кварталы. Новым в застройке правобережья было то, что в число типичных для гусевского поселка домов в два окна вошли новые постройки – так называемые «четверни», рассчитанные на четыре семьи. Они  представляли собой сдвоенные по длинной оси прежние избы, с перенесенными на торцы двойными сенями; такой протяженный объем располагался продольно по красной линии улицы. Дома-«четверни» разных видов известны по строительным руководствам 1850–1860-х годов. В Гусь-Хрустальном они получили название «флигелей» и позднее были возобновлены в кирпиче подобно остальным домам-избам.

ЧАСТЬ 2.

Появление каменного жилищного строительства в Гусе можно считать закономерным – оно свидетельствует о масштабах долгосрочного планирования Мальцовыми своей деятельности. Каменное строительство, начатое И.С.Мальцовым в 1850-х годах, в перспективе обеспечивало максимальную эффективность жилому фонду Гусь-Хрустального, который входил в состав основных фондов крупного куста мальцовских стекольных предприятий во Владимирской и Рязанской губерниях. Долговечные и практичные постройки соответствовали всем санитарным и социальным требованиям фабричного законодательства и могли служить многим поколениям рабочих, оставаясь в собственности владельца хрустального завода [В России XIX века не прижилась европейская практика постепенного выкупа жилья работниками предприятий – примеч.авт.].

Каменное жилое строительство в Гусь-Хрустальном проходило в несколько этапов и по времени совпадало с сооружением производственных корпусов хрустальной и текстильной фабрик. На первом этапе, в 1850-х годах строительство, по-видимому, велось с представительскими целями и первые новые дома появились прежде всего в застройке периметра Иокиманской площади (после или вовремя реконструкции храма в формах позднего классицизма в 1848–1851 годах) и владимирской улицы-дороги левобережья, тогда как правобережная часть селения в это же время получила лишь деревянную застройку. Такими же каменными домами был отмечен планировавшийся при въезде в поселок парадный фронт застройки северной границы Гусь-Хрустального [фасад такого дома (ул.Димитрова, 8) недавно закрыт обшивкой стены больничного здания, в объем которого он вошел в советское время – примеч.авт.].

Новые дома воспроизводили прежние деревянные строения в общих габаритах, но их декор уже присущ городской каменной архитектуре. Ранние постройки можно отличить по наличию двух окон на фасаде и классицистическим формам наличников. Характерным признаком является крупный трехчастный гребень, встречающийся в образцовых проектах 1809–1812 гг. Однако в ряде случаев гребень сочетается с элементами декора, заимствованными из образцовых альбомов второй четверти XIX века – разорванными треугольными сандриками и полочками со щипцом (над окнами), а в подоконной части – парами или рядами крупных рамок-филенок . Углы построек оформлены преимущественно рустованными лопатками, имитирующими пилястры (реже лопатки оформлены простыми филенками). В настоящее время только в одном единственном случае рустованная лопатка в центре фасада выявляет внутреннее устройство здания (ул.Интернациональная, 35).

В основу проектов ранних гусевских домов был положен проект Герарда, рекомендованный в брошюре ИМОСХ (1851), учебнике А.К.Красовского (1852) и в Атласе МГИ (1853). В 1855 году по системе А.И.Герарда были возведены семь домов «с угольной набивкой в стенах строений»  и черепичными кровлями, о чем сообщал губернский механик Несытов, обследовавший Гусевские заводы. Обследование упомянутой парадной застройки, где в первую очередь могли быть расположены образцовые дома, пока не выявило герардовских строений. Возможно, они были рано утрачены  (по причине хрупкости стен), либо разобраны при реконструкции площади Иокиманской церкви в 1960-х годах. Однако более вероятным кажется, что И.С.Мальцов, поддерживавший тесные родственные и деловые связи с И.А.Мальцовым, знал о строительных экспериментах дяди  1830-х годов с герардовыми постройками,  и что с самого начала строительства он [И.С.Мальцов – примеч. авт.] заменил пустотелые стены на бутовую кладку. В пользу этого свидетельствует и упоминание инженера-технолога Несытова (1855) о том, что постройки имели тяжелую черепичную кровлю (а не указанное в первоначальных вариантах проекта Герарда легкое железное или тесовое покрытие), что требовало усиленной конструкции стен, несущих большую нагрузку.

Проектная документация на дома хранилась в главной конторе Гусевских фабрик, где со временем сформировался портфель проектов, использованный на последующих этапах строительства поселка.

Выборочное обследование домов по всей территории Гусь-Хрустального показало, что их конструкция и строительная технология соответствуют одному – исходному – проекту. Стены возведены на подушке из дробленого желтоватого довольно мягкого известняка, высотой около 80 см (щебень в нижнем слое, крупные куски у поверхности земли). Высота цоколя зависит от уровня грунтовых вод в месте постройки. Для стен использован хорошо обожженный кирпич (всех сортов, которые получаются при обжиге), формованный, по-видимому, немашинным способом. Размеры кирпичей преимущественно однотипные: 25(до28)х12,5(13)х6,5(8) см. Перевязка кладки верстовая, с незначительным смещением вертикальных осей. Раствор известковый с включениями крупного песка и мелкими фрагментами известкового камня; швы в большинстве построек не обработаны (или обработка утрачена). Толщина стен в каменной части всех домов – 70 см (2 ½ кирпича), причем внешние слои кладки выполнены только из целых кирпичей, а внутренняя часть (при обычном для стен с толщиной в 2 ½ кирпича чередовании тычковой и ложковой укладки) сложена с использованием ¾, ½, выщербленных и битых кирпичей. Слои  дополнительно залиты известковым раствором, заполняющим все трещины между неровными стыками кирпичей, особенно в верхней части стен (с большей угрозой намокания), где раствор местами выступил из швов, оставив потеки на лицевой поверхности фасада. Объем дополнительно укреплен связями из полосового железа, заложенными по периметру объема над окнами и укрепленными в углах с помощью замков.   Внутри дома двойные дощатые полы, которые первоначально имели угольно-шлаковую засыпку, и двойные потолки (по балкам), засыпанные сверху толстым слоем угольной пыли, шлака и земли (около 40 см), вероятно, еще сохранившаяся в некоторых домах; продольная внутренняя перегородка выполнена в технике сухой штукатурки, в теплой части дома при входе выгорожен кухонный угол .

Использование широкого спектра строительных материалов, фактически «безотходное» производство, подтверждает чрезвычайно рациональный подход И.С.Мальцова к хозяйственной деятельности на Гусевских заводах. Вероятно, к участию в строительстве жилых домов были привлечены мастера, работавшие в 1850-х годах на возведении фабричных и больничного корпусов.

Гусевские дома были покрыты черепицей,  которая с середины XIX века активно пропагандировалась как противопожарное средство [в Москве такое производство было основано в 1836 году – примеч.авт.]. Желобчатая или «волнообразная» черепица в Гусь-Хрустальном (сохранившаяся во фрагментах в ремонтных отвалах второй половины ХХ в. по всей территории поселка)  покрыта цветной глазурью палевого, охристого и темно-зеленого цвета. В силу своего разнообразия по выделке она может быть датирована 1850–1880-ми годами.

В течение примерно двадцати лет, к концу 1870-х годов в Гусь-Хрустальном было построено 70 каменных домов. В их облике хорошо заметна стилистическая неоднородность, в которой черты классицизма и эклектики то существуют в чистом виде, то причудливо соединены. Необходимо также подчеркнуть различие между качеством исполнения домов с классицистическим и эклектичным декором. Первые возведены более уверенно, кирпичная кладка выполнена ровнее, чего значительно меньше в постройках второго вида – как будто работали опытные профессионалы, пользовавшиеся в работе точным счетом, и самоучки, «на глазок» выводившие декор по эскизу.

Фасады домов конца 50-х – 70-х годов по своему внешнему виду приблизились к городским, на смену двухчастной структуре пришла трехосевая, где между двумя настоящими окнами в центре фасада вставлено ложное окно. Такая композиция зрительно облегчала  массивный фасад каменного дома, уравновешивая его пропорции. Наряду с формами классицизма в декоре появились элементы эклектики, известные по альбомам проектов и популярным руководствам по строительству «для городских и сельских хозяев» 1840-х–1850-х годов, а также мотивы неоготики и тоновского классицизма. Это, в первую очередь – быстро вошедшие в практику загородного строительства стрельчатые завершения проемов, тройные окна, филенчатое (рамками) заполнение нижней части стены, во-вторых – круглые розетки внутри филенок, килевидные сандрики (плавно заостренные завершения наличников) и чуть более ранние по времени полочки-карнизы над оконными проемами. Из образцовых проектов второй четверти XIX века был заимствован мотив тройного «итальянского окна». Все эти элементы и приемы использованы в застройке центра левобережной части Гусь-Хрустального .

Думаем, что в решении застроить поселок каменными домами для рабочих И.С.Мальцова укрепил пример европейских промышленников, где подобное строительство развернулось с середины XIX века. Повсеместно в странах Европы на вторую половину XIX века пришлось решение «рабочего вопроса», в том числе средствами архитектуры. Тема нового жилья для рабочих была затронута на Всемирной парижской выставке 1867 года, Всероссийских промышленных выставках 1872 и 1882 годов и других специализированных мероприятиях. В российской печати обсуждались условия труда и быта рабочих, особая архитектура возникающих в России и за границей промышленных селений, однако реальных условий, позволявших развернуть широкое строительство рабочих поселков нового типа, еще не существовало. Главным препятствием этому была необходимость отказа от привычных патронатных отношений между промышленником и наемным работником в пользу кооперативных, наделяющих работника собственностью на основные фонды производства, в том числе на жилье. 

Тем не менее, идея капитального каменного строительства домов для рабочих, а в перспективе и рабочих городков, постепенно проникала в сознание отечественных архитекторов под влиянием освещения ее в прессе и профессиональной периодической печати. Опыт зарубежных обществ дискутировался в специальных изданиях (Трудах ИВЭО, Журнале МВД, журнале Общества петербургских архитекторов «Зодчий» и др.). Создание благоустроенных поселков и  домов для рабочих в Пруссии (1847), Англии (1851), Франции (Мюльгаузен, 1853) и других государствах послужило примером при организации в России Петербургского общества для улучшения помещений рабочего населения (1857).

Поиск архитектурных форм для рабочих поселков нового типа, приходивших на смену прифабричным селам, на Гусевских заводах привел к попытке приспособить мотивы городской архитектуры к хорошо зарекомендовавшей себя конструкции крестьянской избы. В Европе рабочий городок мыслился как идеальный город в миниатюре, лишенный, однако, роскоши своего прообраза. Мальцов не пошел по пути прямого заимствования примера  поселков при французских стекольных заводах,  рабочего городка в Мюльгаузене и других поселений, застроенных домами коттеджного типа, он нашел приемлемый в российских условиях вариант удобного, экономичного и современного жилища, созданного на основе традиционного для российского крестьянина дома (избы) с элементами городской архитектуры. Перенести формы городских стилей на сельскую архитектуру отечественные зодчие пытались уже в первой четверти XIX века, но их проекты удивляли очевидной неэкономичностью и неосуществимостью. В Гусь-Хрустальном эксперимент удался. Возможно, сохранить  традиционную крестьянскую основу домов для работников его предприятий И.С.Мальцову помогло и всеобщее увлечение народным жилищем, проходившем в поисках создания национального стиля.

ЧАСТЬ 3.

Во второй половине XIX века под влиянием активизации строительной деятельности в России значительно возросло количество лиц, имевших право или навыки проектирования. Острую потребность в строительных кадрах всех уровней помогло решить значительное расширение учебной базы.  Среди высших учебных заведений необходимо  выделить Институт гражданских инженеров (ИГИ, 1882). Институт дал возможность подготавливать профессиональных архитекторов-строителей, способных проектировать и руководить строительством зданий и сооружений самого широкого круга, и выпускники ИГИ были востребованы на всей территории империи. Многие гражданские инженеры принимали участие в работе Русского технического общества (РТО).

В 1872 году на РТО, занимавшееся  распространением технических знаний по всей России, была возложена задача подготовки специалистов по строительству среднего и низшего уровня. Нехватка «разумных» мастеров-строителей, организаторов подрядных работ и руководителей строительными рабочими ощущалась профессиональным сообществом архитекторов уже в конце 1860-х годов, в связи с чем РТО при участии Петербургского общества архитекторов был разработан проект организации школы десятников. Благодаря энергичному содействию академика архитектуры И.С.Китнера открылась первая Нарвская школа десятников по строительному делу (1874), успешно готовившая руководителей низшего, но самого востребованного звена. Ученики школы могли самостоятельно создавать несложные проекты, а во время летней практики работали по своей новой специальности, выполняя заявки на строительные работы, поступавшие в дирекцию в течение года. Для «практических занятий» они пользовались имевшимся в библиотеке и уже упоминавшемся выше сборником проектов Шишкова. Аналогичные учебные заведения под эгидой РТО были открыты на средства частных лиц в нескольких городах России. На представительной Всероссийской промышленно-художественной выставке 1882 года они продемонстрировали свои отчетные творческие работы, школой десятников по строительному делу были  представлены чертежи и модели каменного и деревянного домов.

Последний период каменного строительства, когда  в Гусь-Хрустальном  было выстроено более 270 одноэтажных домов, и он окончательно обрел вид рабочего городка, связан с деятельностью Ю.С.Нечаева-Мальцова. Известный российский меценат, в окружение которого входили ведущие петербургские художники и архитекторы, завершил формирование архитектурного ансамбля Гусь-Хрустального в духе своего времени.

Масштабные преобразования начались после вступления Нечаева-Мальцова  во владение Гусевскими предприятиями. На его средства в 1885 году во Владимире было построено ремесленное училище по проекту гражданского инженера А.П.Максимова (1882–1884), в рамках конкурса, проведенного Петербургским обществом архитекторов. С помощью А.П.Максимова были установлены творческие связи между петербургской школой десятников по строительному делу при РТО, в которой он преподавал,  и владимирским училищем. Часть практических занятий школы десятников проходила во Владимире, где ученики занимались изготовлением архитектурных шаблонов наружных и внутренних карнизов. В свою очередь учащиеся ремесленного училища обучались и строительному делу. Тем самым место подготовки  кадров для Гусь-Хрустального было максимально приближено к месту строительных работ. Мы полагаем, что модель жилого дома, разработанная при участии преподавателей школы десятников и успешно демонстрировавшаяся на Всероссийской промышленной выставке 1882 года в Москве, легла в основу проектов каменных гусевских домов, возводившихся в 1880-х – 1900-х годах, в которых узнается особый стиль и почерк архитектурной школы ИГИ.

На причастность к проектированию гусевских домов профессиональных зодчих (хотя бы на стадии обучения) указывает письмо [десятника (?)] С.П.Смирнова, занимавшегося организацией строительства в Гусе на протяжении многих лет, Ю.С.Нечаеву-Мальцову: «...я имел счастие лично представить Вам выданное мне удостоверение управляющим... А между прочим я в течение 15 лет заведовал производством и выработкой огнеупорного кирпича, изразца [и] черепицы при Никулинском заводе. Заведовал постройками вновь сооружаемыми, каменными и деревянными, без помощи архитекторов, одних каменных построек возведено под моим присмотром более 200 строений, а сколько деревянных. Заведовал наймом рабочих и всем хозяйственным делом и, наконец, заведовал приемкой материалов (кроме бутового камня)...».  Текст позволяет предположить, что  автор письма был одним из учеников, поступивших в 1882 году в петербургскую школу десятников.

В 1880-х–1900-х годах деревянная жилая застройка Гусь-Хрустального практически полностью была заменена каменной, причем, территория поселка значительно расширилась благодаря новым улицам на восточной и западной окраинах селения, там, где это допускали условия местности. На первый взгляд застройка кажется однородной, однако ее обследование позволяет говорить о двух, следовавших практически  один за другим, строительных периодах, границей между которыми послужило возведение церкви Георгия Победоносца в правобережной части селения. Характер оформления домов показывает, что первоначально были заменены уже имевшиеся деревянные дома, а затем вновь застроены дальние окраины.

Жилищное строительство этого времени вновь совпало с крупными стройками: реконструкцией текстильной фабрики (нач.1880-х) и возведением Георгиевского храма (1890–1904). Вероятно, на строительстве домов хотя бы частично использовался кирпич, не подошедший для больших сооружений, однако, и этот материал был достаточно хорошего качества. Уровень  строительных работ по сравнению с 1850-ми годами также стал заметно выше (судя по ровной кладке стен, четким линиям декора, прочности конструкций домов).

Дома 1880-х годов имеют небольшие габариты, уже проверенные в постройках середины века; как правило, это еще небольшие строения с трехосевыми фасадами и ложным средним окном. Новым элементом в композиции фасада стали изогнутые лучковые перемычки проемов. В декоре, из которого  ушли классицистические гребни и сложные для исполнения готические элементы, наряду с формами предыдущего времени – полочками, фронтончиками, широко распространились лучковые полуналичники, лежачие нишки под окнами и рустованные или филенчатые лопатки. Излюбленный мотив этого времени  – крупное итальянское ложное окно в центре фасада с лучковыми или прямыми перемычками. Такими чертами отмечены все здания периода. Такова почти вся застройка центра Гусь-Хрустального, за исключением ул.Интернациональная, периметра Иокиманской площади и улиц на окраинах: К.Маркса, Добролюбова, Писарева, Гоголя, Радищева, Плеханова, Кравчинского. 

Иными выглядят  постройки 1890-х –1900-х годов на окраинах Гусь-Хрустального, архитектура которых, безусловно, несет печать профессионального проектирования. Объемы зданий крупнее и гигиеничнее прежних (в смысле соблюдения принятых санитарных норм, касающихся освещенности и объема помещений); у многих имеется высокое подполье. На фасадах домов, особенно в правобережной части поселка стало больше окон, зачастую их четыре и все настоящие. Стиль оформления, почти утратившего элементы классицизма, можно назвать брутально-романтизированной эклектикой, отвечающей эстетике последней четверти XIX века.

Проектировщик (или проектировщики) использовал набор декоративных элементов, распространенных в технических, промышленных и подобных им сооружениях, отвечающих идее «рабочий поселок как неотъемлемая часть промышленного комплекса».  В обрамлении оконных проемов активно использованы узкие клинчатые замки, полуналичники и щипцовые сандрики-завершения, полочки. Проемы уже в большинстве своем имеют пологие лучковые и даже арочные перемычки, а их форма  закреплена массивной рамкой, включающей и завершение, и подоконную часть кирпичного наличника. Филенки под окнами вложены в горизонтальные ниши, филенки лопаток глубоко проработаны. Из совершенно новых элементов декора можно назвать мотивы крепостной архитектуры – зубчатые завершения карнизов наличников, предлагаемых еще в архитектурных изданиях 1850-х годов, но вошедших в активное употребление лишь к началу ХХ века. К концу периода на фасадах появились аркатуры (или иные сложно компонованные наличники) с четырьмя настоящими проемами.

В 1890-х годах при строительстве домов восточной части Гусь-Хрустального был использован новый кровельный материал – плоская пазовая терракотовая черепица (36,5х22,0х3(3,5)см). Такое покрытие частично сохранилось на доме церковного старосты Георгевской церкви. Такие же черепицы были найдены и на восточной окраине поселка.

Документальные источники XIX века упоминают, что к 1897 году в Гусь-Хрустальном существовало 402 отдельных дома, однако это количество представляется завышенным. По нашим подсчетам, в поселке построили чуть более 300 каменных домов, остальные строения, скорее всего, были обыкновенными крестьянскими избами в слободах, непосредственно прилегающих к основной селитебной территории, но сейчас утраченных. Известно также, что после 1905 года предполагалось приступить к строительству еще 130 каменных «половинок».

В 1910-х годах Гусь-Хрустальный представлял собой крупный фабрично-заводской поселок с развитым регулярным планом, торгово-административным и социально-культурным центром, двумя церковными комплексами, двумя десятками деревянных и каменных одно-двухэтажных рабочих казарм и обширным массивом одноэтажной каменной застройки, предназначенной для мастеров хрустального завода. Всю территорию поселка покрывала сеть из двадцати пяти улиц, построенная по регулярной схеме, с прямоугольными кварталами разной величины,  внутри которых располагались жилые усадьбы с небольшими садиками и хозяйственными строениями. В Гусь-Хрустальном был проведен ряд мероприятий по озеленению площадей и околофабричных территорий. Однако образцовый рабочий поселок Мальцовых являлся еще только предшественником говардовских поселков-садов, хотя внешне во многом напоминал их. В числе отличий можно выделить два момента. Во-первых, планомерное сооружение архитектурного ансамбля здесь было не изначальным, как предполагалось в проектах идеальных поселений, где регулярность градостроительной структуры являлась эстетическим фактором. Во-вторых, иная социально-экономическая подоплека строительства – частная инициатива владельца предприятий – сильно отличалась от кооперативного  начала в движении по созданию поселков-садов. Впрочем, в условиях пореформенной России этот фактор имел позитивное значение, создавая благоприятные условия для усиления в типовом строительстве  художественной составляющей, свойственной ведущим течениям профессионального зодчества. Однако вопреки возможностям, которые давали крупные капиталы, появившиеся на рубеже XIX-ХХ веков, архитектура рабочего жилища в дореволюционной России пошла по пути проектирования многоэтажных казарм. Будучи во многих отношениях феноменом даже в свою эпоху, рабочий поселок Гусь-Хрустального  остался феноменом навсегда.